Случилось тут у меня время бороды. Ну, то есть впервые я обзавелся настоящей большой бородой. Не какой-то там «эспаньолкой», двухнедельной небритостью, или, прости Господи, усами, а самой что ни на есть бородой. Впрочем, через все эти упомянутые формы растительности на лице мне тоже пришлось пройти, но об этом позже.

Началось все летом в Стамбуле, куда давно хотел, но только в прошедшем году выбрался с женой. Хотелось именно нетуристического Стамбула, и я его получил. Со всем его базарным гамом, мусорной пестротой, частоколом минаретов над закипающим мод винтами сотен кораблей Босфором, хищными чайками, дерущимися за куски жареной скумбрии у вызолоченных лодок-рестаранов. На которых чудеса ловкости показывали повара, ухитряющиеся готовить в сумасшедшей качке весь день. Нигде как в Стамбуле я не видел такого разнообразия людей и бород. Тут тебе и бесформенные мочалки провинциалов, и с небрежным искусством стриженые бороды образованных стамбульцев, и сердитые черные лопасти религиозных посетителей мечетей. Я видел на особый манер крашеные яркой рыжей хной бороды поклонников персидской бородомоды, встречал смягченные силуэты бород местных христиан теплых оттенков глубокого коричневого. Но милее всех мне оказались бороды местной молодежи, в возбуждении сходящейся ежевечерне на площадь Таксим (еще не остыли страсти недавних уличных столкновений) и бороды уличных музыкантов, совершенно новомодного вида, не смотря на самые народные инструменты (местные вариации скрипки, барабанов и чего-то вроде хорошо мне знакомых белорусских Цимбал) и традиционные ритмы. Эти бороды были чаще всего длинны и вступали своею длинной и чернотой в конфликт с бледностью и молодостью лиц. Казалось, только чернота зрачков и изогнутая хищная острота носа оттененная острым перепадом игры света и тени на острых хрящах уравновешивала это противоречие...

Короче говоря, как только у меня появился повод узнать какова же моя собственная борода, не виданная до сих пор, я тут же дал ей волю. Повод, конечно, надуманный. Моя драгоценная жена Лорета с весны носила под сердцем моего третьего сына. Перенос тяжестей и все то, что положено брать на себя в этой ситуации казалось мне недостаточно симметричным обременением, и я выдумал себе бороду. Конечно, не равноценно, я и сам знаю. Но что-то в этом есть. Посудите сами — это требует терпения и отказа от привычки бриться, люди видят перемены в твоей внешности и по разному реагируют на это, кроме того, как выяснилось, бороду всегда чувствуешь. Не скажу за старые бороды, которым много лет, бороды со стажем, но моя, не смотря на свою внушительную длину, оказалась чувствительной. Всякий ветерок, снег, прикосновения — все отдавалось в ней тревожной чувствительностью юного организма. А самое главное сходство ситуации — она растет. Это медленно, но неотвратимо. Есть моменты, когда тебя она радует. Вот интересная дама взглянула с интересом — возможно, что борода тому виной, вот неприветливый охранник ловко посторонился, давая тебе дорогу без лишних вопросов. Правда, впервые в жизни меня три раза за прошедшее время проводили через рамки металлоискателя в метро, ну это ладно. Но вот чем дальше, тем больше хлопот. Борода начинает топорщиться по утрам, требует причесывания и тому подобного. Короче говоря, я смог обнаружить много общего в нашем с женой положении.

Кроме прочего, я додумался до того, что борода — важнейшая характеристика человека. А как же прожить жизнь и не понять до конца хотя бы себя. Это неправильно, как-то. Я еще и раньше приметил, что когда ждешь ребенка, весь мир поворачивается к тебе своей беременной стороной: становится больше женщин в этом положении вокруг, ты замечаешь оттенки их состояний. Так и тут — мир стал разворачиваться на меня особым образом: запестрил своими бородами. Я стал читать на лицах мужчин новые оттенки и характеристики. Бороды куцие, густые, комбинированные с бритьем. Бороды православные и бороды вольнодумцев. Чего я только не приметил в этот период. Или вот, скажем, мужчина, чьей бороды никто не видел. Каков он? А тот ли он за кого себя выдает? Вот вопрос. Вот, например, я не видел бород многих наших «национальных лидеров». Это меня стало беспокоить не на шутку…

Впрочем, это бородато-лирическое вступление несколько затянулось. Я собирался немного рассказать о своей работе в прошедшем году.

Естественно и приятно подводить итоги в конце года. Так обычно и получается. Но в ожидании третьего сына все естественным образом сместилось, как и многие планы 2013 года. Только к середине февраля удалось выдохнуть с облегчением, еще один раз в жизни перерезав пуповину своего ребенка. Только после этого мой 2013 год завершился.

Никогда не был суеверным, но тут поневоле задумываешься, стоит ли заранее рассказывать о своих планах и намерениях, так многое приходится пересматривать или отменять в последние месяцы. Мало того, что работа над «Калифом-аистом» перенеслась почти на полгода по вине издательства, что пошло книге, несомненно, во вред; по пути пришлось перекраивать два раза формат, сначала увеличивая количество иллюстраций, а после отказываться от некоторых из них, одновременно серьезно меняя размер страниц. Так теперь и вовсе не ясно — выйдет книга или нет. С начала сентября «Калиф-аист» полностью готов и лежит в издательстве, а издательство не только не может выполнить свою часть финансовых обязательств передо мной, но и даже напечатать книгу, как я понял, не в состоянии. Все это печально. Как следствие финансовой несостоятельности издательства — пришлось заморозить еще пару важных для меня проектов. Они в разной степени проработанности, к обоим я подбирался давно и настойчиво. Теперь, как минимум, все придется откладывать в долгий ящик.

Нет худа без добра. Зато я сумел закончить своего «Моби Дика», время для которого неожиданно освободилось. И хотя на него ушло на два месяца больше, чем я планировал, но к середине января «Моби Дик» уже нарисовался. Получилось больше пятидесяти иллюстраций. Кажется, Вадим Мещеряков доволен, а именно его издательство будет издавать книгу. Я, как обычно, грызу себя, многим не удовлетворен. Что-то кажется лишним, чего-то явно не хватает, кое-что получилось слишком уж литературно, но я заставил себя примириться с результатом. Все равно все окончательно проясниться только с выходом книги. Очень многое зависит и от издателя, поскольку это тот случай, когда я изначально задумывал только иллюстративный ряд и намеренно не ввязывался в решение макета, отдавая результат своей работы в руки издателя и дизайнера для дальнейшей работы над книгой. Впрочем, вопреки первоначальному намеренью я, все же, предложил свое решение обложки. Не уверен, что оно будет использовано в окончательной версии оформления, тем не менее, рискну его показать. Это суперобложка.

Обжегшись на планировании в прошедшем году, вступаю в нынешний осторожно. Свои планы почти никому не объявляю, на вопросы друзей и коллег все чаще интригую переводом разговора на темы отстраненные. Замечаю, кстати, что подобное поведение добавляет ко мне «интересу» и людей привлекает. Так что может так все и оставить – не простодушничать. Прыг-скок с работы на работу, как с кочки на кочку в зыбком болоте, а о направлении — молчок. Только, боюсь, не смогу удержаться в русле такой полезной траектории поведения.

Так что, все же, поделюсь своей генеральной линией. Поскольку «папа» во мне крепнет, прирастая в личной жизни детками, на которых не нарадуюсь, продолжу рисовать сказки. Хочется сделать и те, что для совсем маленьких, и те, что для деток постарше. Именно теперь делаю «Свинопаса» Андерсена. Работа трудоемкая, но мечтаю её закончить к лету, если, конечно не придется вынуждено отвлекаться.

По-прежнему мечтаю подобраться к русской сказке, перед которой чувствую себя в долгу. И если бы не некоторые раньше упоминавшиеся проблемы — уже бы и рисовал одну из русских сказок.

Хочется поработать и с книгой для взрослых. Планы есть, но о них чуть позже.

А бороду я все же сбрил. В день рождения сына. Не отпустил её легко: все, что возможно было выжать из этого острова волос мы со старшими сыновьями не без смеха выдоили. Пропустили физиономию отца через весь ряд скульптурных вариаций стрижки и бритья на лице, поэтапно присылая фотографии промежуточных результатов маме в роддом. На одном из этапов разоблачения слезно просили втроем оставить чапаевские усы, хоть на денек. Безуспешно, — так мама, по видимому, твердо решила омолодить меня хотя бы внешне. Последний всхлип чаплинских усиков — и вот я вновь брит и даже как будто молод.